Archiv der Kategorie: Планида

image_pdfimage_print

Планида

Вода опрометчиво набухает неуклюжестью – синим до густоты осенних луж светом. Почти бездыханно он теряется у кромки горизонта, воплощаясь сушей, потом небом, застенчиво укрывшимся дымкой, ещё потом – р’ябинами поблёкших облаков. Я теряюсь, теряюсь, о красота всего, что может найти. Я теряюсь в откосах штормовой волны, или в вёснах, или в вёслах просмоленных лодок. И кажется, что там – переливы логических состояний, полюса невозможности – упадок и возвышение, они честно служат мне и слушают со мной всё, что теряется в волнах, бегущих «задумчивой чредой». От «того, что было, от того, что будет». Краски осыпаются мгновенно, а в открывшееся время к вечеру выходят старые люди – Филимон и Вавкида теории относительности. И фартук подвязан педантично, и разглажены усы, и палка – вы знаете? Из карельской берёзы. Но послушать движение корабля – разве это цель? Это рассыпанные черепки того, что могло быть, так и не став. Это вечер на рейде – «каждый вечер подносят к окну моё кресло» – и что я вижу усталыми зрачками? Ладью варяга, Южный Крест – вот и всё, и этого достаточно.
Всё, что осыпается, – беспомощно. Семь – или пять? – мудрецов протягивают ладони, показывая свою старость и силу, и красное сменяется фиолетовым, фиолетовое – чёрным. И всё похоже на букет фиалок в волосах девушки: дождитесь своего жениха, чтобы стать Филимоном и Вавкидой, чтобы осыпаться, или стать ребёнком, или вечным ребёнком – так и откроется оно, что зовёт и заставляет осторожничать – скрытное неверное будущее.
Но тогда: зачем парус на серебряной яхте, зачем плеск и другие звуки – шум дождя, бьющегося о ледяную кромку. Спасите себя – от звуков и памятливости, которая удерживает запахи, движения и теплоту.
И если послушать – ничего не услышишь, кроме шума.
И если вкусить – так и останешься алчущим.
И если смотреть – всё увиденное станет прахом и никогда не возвратится из детства.