***

Опять с Кропоткинской скреститься,
Простить тирады тронных зал.
Печенье с примесью корицы –
Всё, что как евнух, город знал.

Всё, что беседовало,
Старясь,
Всепроникающим бичом
Гнало печаль. Ткало усталость.
Всё – что осталось ни при чём.

Как дух – по-дружески сердечен –
Сиял музей и влёк венком
Прозрений и противоречий –
В фальшивый дворик прямиком.

Пречистенкой кончались встречи.
Ты был. Ты – небо. Ты – колосс.
Ты – быль. Ты – небыль. Под картечью
Всего, что снилось и звалось.

Всего, что сзади стыло взглядом,
А впереди – томило взор.
Что было радостью и градом,
Что в церкви довершал кагор.

Потом – Шопен, стеснённый шторой.
Этюды, вальсы – соль мажор.
Соль ожиданья, соль, в которой
Кристаллом зрели зёрна ссор.

Арбат баюкал разнотемьем,
Рембрандта тень казалась днём.
Неловко было тлеть сомненью
В чертовской ясности – при нём.

Но – тлело. Трон шатался, каясь.
Тиресий – кандидат в слепцы.
Все слепки с изваяний мялись,
Не чая, как свести концы.

Они свели меня с раздумьем,
С недоуменьем. От потерь
Теряется бесстрастность мумий,
Бессмертью отворяя дверь.